Неожиданно ребенок молча соскользнул с колен Селби, подошелк миссис Локхарт и сказал:

— Хорошо, я обещаю.

Миссис Локхарт взяла девочку на руки.

— Пойдем, я отнесу тебя в постельку.

— А мы, — сказал Селби, вставая, — начнем охотиться наКойота. Если миссис Трент позвонит в мое отсутствие, — обратился он к миссисЛокхарт, — пожалуйста, объясните, что мне крайне необходимо с ней немедленновстретиться.

— Хорошо, — ответила она. — Где вас можно будет найти?

— Вы можете передать любую информацию через офис шерифаБрэндона в Мэдисон-Сити, — ответил Селби. — Спокойной ночи, Руби.

— Спокойной ночи, — ответила девочка и серьезно добавила: —Только не забудьте прогнать Койота.

Знаешь, Дуг, пока я слушала эту историю про Крольчиху-маму,меня не покидало какое-то странное чувство, — уже сидя в машине, сказалаСильвия Мартин. — Мне казалось, что приключения, которые Мэдж Трентрассказывала своей дочке в качестве многосерийной вечерней сказки, на самомделе были реальными, — особенно в той части, где говорилось о Крольчихе-маме,преследуемой злым Койотом.

Селби мрачно кивнул.

— У меня тоже было такое ощущение. Однако очевидно, что этоневозможно. Последний эпизод был рассказан маленькой девочке в восемь часоввчера вечером. Тогда в жизни Мэдж еще не было ни бродяги, ни возможнойинсценировки его смерти, ни разоблачающего телефонного звонка, ни обвиненийшерифа Брэндона…

— И все же меня мучают сомнения, Дуг, — перебила она. — Какнасчет «кролика Оскара», который таскал еду из корзинки? Я просто уверена, чтоона имела в виду Оскара Триггса. По-моему, эти приключения — историясобственной жизни Мэдж.

— Возможно, ты и права, — согласился Селби.

— И, естественно, что меня, как и тебя, заинтересовал вопросотносительно бабушки и дедушки ребенка, — продолжала она. Селби удивленноподнял брови. — О, только не надо делать вид, что ты не понимаешь, о чем я, ДугСелби, — добавила она. — Я знаю, что у тебя на уме. Ты тоже догадался, что РубиТрент, возможно, и есть та самая внучка, которая упоминалась в письмах,найденных в кармане мертвого бродяги.

— Что ж, если это действительно так, то Мэдж Трент — егопропавшая дочь, Марсия.

— Дуг, мне кажется, что так оно и есть. Иначе просто быть неможет… Мэдж Трент ведь не видела труп, верно?

— Верно, — согласился Селби. — В то время я и не подозревал,что между «Пальмовой хижиной» и мертвым бродягой может существовать какая-либоиная связь, кроме как через двоих ребят.

— Я хочу позвонить в газету. Могу я сказать, что ты сейчасработаешь над версией, будто пропавшая хостесса — дочь погибшего?

— Лучше только намекни, — ответил Селби. — Впрочем, похоже,— что в данной ситуации огласка может только пойти на пользу.

— Ты представляешь, какой получится грандиозный материал дляпервой полосы?.. Маленькая девочка ждет, когда мама расскажет, смогла лиКрольчиха убежать от злого Койота, а телефон все не звонит и не звонит…

— Мне сейчас нужно связаться с офисом шерифа в Мэдисон-Сити,заодно и ты сможешь заказать разговор. Помнится, в миле отсюда есть большойотель. Там должны быть телефонные будки.

Вскоре они остановились возле здания отеля. Пока Сильвияразговаривала с редакцией, Селби позвонил помощнику шерифа, несшему ночное дежурствов здании муниципалитета.

— Есть свежие сведения об Эмиле Уоткинсе, — сообщилпомощник. — Он оказался плотником. Его вещи остались у Боба Прэйла из профсоюзаплотников Сан-Диего. Мы с ним созвонились, и он сказал, что Уоткинсдействительно оставил ему на хранение кое-какие пожитки: ящик с инструментами ипару чемоданов. И еще Уоткинс попросил забирать и откладывать ему почту.Говорит, странный он был малый, этот Уоткинс. Упрямый, ограниченный, ночестный. В спорах он стоял на своем — ничем не перешибешь. Так вот, парумесяцев назад он оставил у Прэйла эти чемоданы, и с тех пор тот его не видел.

— Ладно, я сейчас перезвоню Прэйлу.

— Нет необходимости. Он знает, что вы сейчас на взморье. Япредупредил, что вам, возможно, захочется взглянуть на содержимое чемоданов ивы разыщете его в Сан-Диего. На всякий случай я передал ему описание найденногонами трупа, и оно совпало. Так что, думаю, мы на верном пути.

— Очень хорошо. Как там насчет Рекса? Благополучноотправился в Сан-Франциско?

— Нет. Всплыли какие-то новые подробности, и он пустился ихрасследовать. Сказал, что отправится в Сан-Франциско завтра самолетом.

Селби нахмурился..

— Я хотел, чтобы он сел в поезд уже сегодня.

— Если он возьмет билет на один из утренних рейсов, топопадет на место даже раньше, чем поездом, — ответил помощник. — Сейчас его нетпоблизости. Я передам, что вы звонили.

— Хорошо, — сказал Селби. — И еще одно: вам может позвонитьмиссис Локхарт и оставить координаты Мэдж Трент. Если это произойдет, срочносвяжитесь с офисом шерифа Лос-Анджелеса. Пусть ее немедленно задержат. Я еду вСан-Диего.

Холодный западный ветер стих. В безоблачном небе ясносветили звезды. Потревоженное недавним ненастьем море с шумом накатывало своиволны на каменистые пляжи, обдавая их высокими фонтанами брызг. Круглая, снебольшой щербинкой луна уже успела выбраться из-за гор, а Селби все мчалмашину по извилистому шоссе, которое то принималось петлять по холмам, то вдругспускалось к кромке неспокойного океана. Сильвия Мартин сидела рядом,прижавшись к плечу прокурора.

— Дуг, тебе никогда не казалось странным, что после смерти очеловеке можно узнать гораздо больше, чем когда он еще жив? — проговорила она.

— Что ты имеешь в виду?

— Люди живут с опущенными забралами. Их лиц невозможноразглядеть. Взять, к примеру, этого бродягу. Вы с шерифом его остановили,расспросили. И так ничего о нем не узнали. Для вас он остался обыкновеннымбродягой. А теперь мы заглянули в его прошлое, стали исследовать мельчайшиедетали, и он явился нам в своем человеческом облике. Мы узнали о нем то, о чемсам он ни за что бы не рассказал. Ведь чего стоят одни только письма, найденныенами в его кармане.

Этот человек был строгим, добропорядочным отцом. Но он и егодочь любили друг друга каждый по-своему, и ей пришлось вычеркнуть себя из егожизни. У нее родилась девочка. Этот непримиримый плотник стал дедушкой, но онтак ни разу и не увидел своей внучки. Возможно, со своими окаменевшимипринципами ему было спокойнее, но из-за них он был вынужден отринуть любовьдочери. Он лишил себя счастья качать на руках свою внучку только потому, чтосчитал грехом то, что его дочь считала естественным и нормальным. Она любиламолодого человека, который не мог или не хотел на ней жениться. Но онанадеялась, что когда-нибудь в будущем это все же произойдет… Интересно,переменились ли ее взгляды на жизнь… Возможно, она смирилась с суровоймудростью, заложенной в старых, избитых принципах… и поняла, сколько страданийпринесла она своему отцу. Знаешь, Дуг, все это так просто и одновременно таксложно. Чужая боль проникает в душу и остается там словно заноза.